Применение нефти в медицине

метки: Медицина, Нефтяной, Добыча, Керосин, Нефть, Фирма, Развитие, Объем

Применение нефти в медицине — Конспект Лекций, раздел История, История нефтегазовой отрасли в России Биография Нефти, Несмотря На Ее Невзрачный, Внешне Непривле­К…

Биография нефти, несмотря на ее невзрачный, внешне непривле­кательный вид, часто с характерным дурным запахом, неразрывно свя­зана с медициной. Вначале, вероятнее всего, была замечена способность нефти задерживать разложение и гниение растительных и животных орга­низмов, процессов, особенно быстро протекающих в условиях влажного и жаркого климата. Это свойство использовали для консервирования про­дуктов, бальзамирования, для обеззараживания различных очагов ин­фекции, лечения кожных заболеваний и т.д.

Изучением состава природных веществ и их влияния на организм с древнейших времен занимались врачи. Официальный родоначальник ме­дицины Гиппократ в своих трудах дал перечень рецептов лекарств на основе нефти и природного битума. Сведения о целебных свойствах неф­ти можно найти и в древних медицинских книгах Индии и Ирана. Знамени­тый «Нафталан» был известен древним народам, населявшим территорию нынешнего Азербайджана. Этот остродефицитный сегодня медицинский вазелин и до сих пор используется для быстрого заживления ран.

А кому не известны, ихтиоловые мази? Надо отдать должное многим поколениям медиков не только за изучение целебных свойств нефти, но и за то, что они проложили надежную дорогу нефтехимии. В 1717 г. лейб-медик Петра I Готлиб Шобер впервые в России научно описал неф­тяные источники в районе Грозного. А после персидского похода в 1713 г. Петр приказал генералу Матюшкину доставить в Москву из Баку 1000 пудов светлой нефти. Главная московская аптека занималась «пе­редвоением» (перегонкой) нефти с целью получения лекарственных баль­замов.

В дальнейшем медики продолжали изучать и описывать нефтяные районы. Академик Иоган Аммак в 1735 г. проанализировал нефти р. Волги. Адъюнкт Академии наук Г.В. Стеллер впервые сообщил о нефтеносности Камчатки. Академики И.И. Лепехин, П.С. Паллас, И.Г. Георги — все докто­ра медицины — в I768-I774 гг. детально изучили и дали описание нефтяных месторождений Урала, Башкирии, Поволжья, Эмбы и Сибири.

Вероятно, первым европейцем, рискнувшим на себе испытать дейст­вие целебных нефтяных ванн, был Александр Македонский. Сохранились сведения, что во время индийского похода он пользовался ими как эф­фективным средством аккумуляции силы и снятия стрессов.

В трудах королевского историка Гонсало Фернандеса де Овиедо Вальдеса описывается его беседа с двумя капитанами, предводителями конкистодоров. Они рассказывали, что индейцы растираются битумообразной жидкостью, истекающей из источника, которая укрепляет но­ги и предохраняет от усталости.

Непрезентабельный вид «дикарей», принимавших ванны, или отмен­ное здоровье португальских десантов, или нечто другое не позволили разрушить монополию нефтелечения аборигенов.

Только в конце шестнадцатого века в Европе шаг за шагом стали внедряться в практику «нефтяные» методы лечения проказ, воспаления глаз и другие недуги. Лечение доходило до крайностей — одинаковы были рецепты и при лечении лихорадки, и при лечении запоев.

В 1771 г. в Париже была защищена диссертация о лечебных свойст­вах нефти и асфальтов, после чего они стали применяться как «универ­сальные средства от всех болезней». В первой половине XIX века ав­торитет медика, его практика и ставка гонорара во многом зависели от того, пользуется или нет, он при лечении «нефтяными» препаратами.

Нефтью лечились не только в далекой Америке и при европейских дворах, но и в Сибири. В Якутии был с давних времен известен естест­венный выход нефти в долине реки Тиряртях, в бассейне Вилюя. Здесь на поверхность выходили горячие ключи, и вытекала дурно пахнущая, густая, темная жидкость, воспламеняющаяся на огне. Местные шаманы пользовали ей своих пациентов и повергали в ужас соплеменников противоестественно «горящей водой».

Только современные исследования позволили упорядочить и углу­бить знания о целебных свойствах нефти. Действительно, нефть, не содержащая бензиновые фракции и парафин (называемая нафталанской), обладает дезинфицирующим, болеутоляющим и рассасывающим действием. Применяется в настоящее время при заболеваниях кожи (экземы, фурун­кулы, воспаления ), суставов и мышц (артриты, миазиты и др.), пери­ферической нервной системы (радикулиты, невралгии) и др. Однако и сейчас нельзя ставить точку в изучении целебных свойств, тем более что есть другая сторона, также давно отмеченная людьми. Места, где нефть и ее спутник (точнее попутчик) – газ выходили на поверхность почвы или воды, люди часто далеко обходили, рождались названия: «долина смерти», «ущелье демонов», «гнилое болото», «болото злых ду­хов» и т.д. В большинстве случаев страхи были оправданны — выбившийся! из недр газ, невидимой и неощущаемой пеленой расползался по долине, где заночевал караван, и смерть путешественников была неизбежной.

Вредное действие на живой организм оказывают легко испаряющие­ся фракции. При вдыхании паров бензина в больших количествах те­ряется сознание, появляется тошнота. Малые дозы вызывают опьянение и головокружение. Признаком хронического отравления является анемия, как результат поражения кроветворной функции развивается малокро­вие.

Газ, пары бензина и керосина, бензол и многие другие вещества, полученные из нефти, — яд, действующий на нервную систему. Концент­рация ее паров в воздухе более 0,3 мг/л опасна для человека.

Медики утверждают, что ускоренный рост современных детей (наряду с рядом других причин) объясняется избыточным количеством углекислоты, не сгоревших нефтяных углеводо­родов и других газов в атмосфере. У молодого человека возникает потребность в большем количестве вдыхаемого воздуха. Какое влияние на организм в будущем окажет дис­гармонично ускоренное развитие грудной клетки? А может быть, не следует рождать новые подобные проблемы, а должным образом цивилизованно решать старые?

история развития нефтедобычи в России

Не так давно преобладало мнение, что впервые люди применили нефть для своих целей 6-8 тысячелетий назад. Новые исследования отодвинули эту дату знакомства еще дальше в глубь человеческой ис­тории. Причиной тому послужил деревянный серп, изготовленный где-то на границе между каменным и бронзовым веками. Канавка на внутренней стороне серпа усеяна мелкими камешками, крепко скрепленными с дере­вом «нефтяным цементом» — отвердевшей нефтью. Поражает изобретатель­ность неведомого землевладельца, жившего на современной территории Азербайджана. Правда, подобные находки имеются и в странах Ближнего и Среднего Востока и даже в Америке.

Первые сведения о месторождениях нефти на территории нашей страны восходят ко времени Александра Македонского. Описывая его походы, греческий историк Плутарх упоминает об источниках нефти на берегах Каспия и Амударьи. Много веков спустя арабский географ Абу-Исхана в своих трудах поведал о бакинской нефти. Венецианец Марко Поло наблюдал караваны верблюдов, груженных бурдюками с нефтью из Баку.

Из русских людей первым увидел бакинскую нефть тверской купец Афанасий Никитин и даже поработал на промыслах, когда во время штор­ма потерял все свои корабли с товаром.

При Борисе Годунове в Москву была доставлена первая нефть, добытая в районе Ухты. Своего теперешнего названия она не носила («нефть» вошла в русский язык лишь в конце семнадцатого века), а звалась «густа вода горяща» и была лишь транзитным товаром — добы­валась в Баку, а продавалась в Западную Европу.

Петр I, как хозяйственный правитель, тоже не оставил нефть без должного внимания. Любопытно, что в первом номере русской газеты, носившей название необычно длинное и пышное: «Ведомости о военных и иных делах, достойных знания и памяти, случившихся в Московском го­сударстве и во иных окрестных странах”, была такая краткая заметка: «Из Казани пишут: на реке Соку нашли много нефти и медной руды, из той руды медь выплавили изрядно, от чего дают немалую прибыль Мос­ковскому государству». Указ Петра I «О перевозке нефти по рекам» в 1700 году был первым данного рода документом в истории, определив­шим правила перевозки и упаковки нефти. Заметим, что за разлив толь­ко одного пуда нефти секли лишь купца или хозяина лодки. Крепостных наказывали только при умышленном разливе нефти по реке или при неже­лании предотвратить «аварию», что, собственно, одно и то же.

Ближайшим преемникам Петра Великого нефть нужна была разве что для забав. Так, ею был освещен знаменитый «ледяной дом», сооруженный на Неве в царствование Анны Иоановны: дом охраняли ледяные животные, из хоботов слонов и пастей дельфинов, пульсируя, била горящая нефть.

Поставил купец Федор Прядунов в 1745 г. на Ухте первый нефте­перегонный завод, но продукция не нашла спроса, а купеческое усер­дие — благосклонности. Передали завод в чьи-то нерадивые руки и про­пали купеческие надежды почти на 100 лет, только и осталось памяти, что записи в архивах Берг коллегии.

Куда больше сведений сохранилось о трудах Василия, Герасима и Макара Дубининых, крепостных графа Панина. Соорудили они завод в Моздоке, 20 лет совершенствовали перегонку и очистку грозненской нефти и лишь потом обратились за помощью для расширения дела к пра­вителю Кавказа князю Воронцову. Случилось это уже в 1823 г., но и Дубинины не добились успеха. Не нужно было тогда много керо­сина. Вся годовая добыча нефти России в первой половине XIX века колебалась между 150 и 300 тоннами. Только изобретение Игнатия Лукасевича — керосиновая лампа, вспыхнувшая над операционным столом во Львовском госпитале, — сразу двинуло добычу вперед. Отечествен­ный керосин уже не пользовался успехом и его с пренебрежением имено­вали «бакинской бурдой». Вот здесь-то и пришлось рассчитываться от­сутствием научно обоснованной технологии производства. И, к сожале­нию, керосиновые лампы заправлялись привозным горючим — американским.

Зато построенный по совету Д.И. Менделеева промышленником Рого­зиным в Ярославской губернии завод по переработке тяжелых нефтяных остатков масла снискал своей продукцией добрую славу, и Европа дол­го и охотно покупала «русское масло». Да и мазут в качестве топлива был применен на двух миноносцах еще в 70-х годах тоже по настоянию Д.И. Менделеева. Изобретенный русским моряком О.С. Костовичем в 80-х годах прошлого века бензиновый карбюраторный двигатель дал дополнительный толчок к более полному использованию всех продуктов перера­ботки нефти и коренным образом пересмотрел ее ценность. В I9II г. И.И. Остромысленский и С.В. Лебедев получили первый в мире искусст­венный каучук из бутадиена. Было много еще в России «впервые», од­нако время, упущенное в начале XIX века, наверстать было очень не просто.

Первый этап резкого роста нефтедобычи освещен желтоватым пла­менем керосиновой лампы.

Русское керосиновое производство набирало лишь первые обороты, когда американский керосиновый поток уде широко разлился по евро­пейским странам. Накануне отмены в России откупной системы нефтяного землепользования производство керосина в США достигло 88 млн. пудов в год, из которых 24 млн. пудов отправлялось на экспорт. В России в 1872 году было произведено всего 450 тыс. пудов керосина, то есть почти в 200 раз меньше. Русская керосиновая торговля за рубежом по сравнению с американским экспортом являлась столь же ничтожной. Ба­кинский керосин направлялся преимущественно в Персию, еще не подоз­ревавшую, что ее недра хранят тайну собственных нефтяных сокровищ. Лишь в 1879 году бывшему откупщику Мирзоеву удалось продать несколь­ко бочек керосина Берлинскому полицейскому управлению, и затем по инициативе директора Моабитской тюрьмы городские власти германской столицы стали постоянными покупателями бакинского керосина.

В 1881 году объем русского керосинового экспорта достиг 134 тыс. пудов. Еще через 2 года зарубежный рынок получил уже I млн. 340 тыс. пудов русского топлива, а за следующее пятилетие экспорт неф­тяных фракций увеличился в 24 раза. Появившийся на мировом рынке на 10 лет позднее американского русский керосин в течение почти 20 лет был практически вне конкуренции.

Красноватым пламенем бакинского керосина, вскоре получившего название «русского света», освещались тесные площадки и серые фасады парламентов европейских столиц, армейские казармы и полицейские участ­ки, судебные заседания и тюремные коридоры. Огонь отечественной нефти полыхал в пышных дворцах арабских халифов и восточных эмиров, отра­жался в их парчовых одеждах и драгоценных украшениях.

Русская керосиновая торговля шаг за шагом открывала и осваива­ла все новые рынки сбыта. Ее форпосты возникали в Манчжурии, Ки­тае и Японии и, наконец, за океаном — в странах Латинской Америки, под боком у другого нефтяного гиганта — США. Рокфеллеровская «Стандарт Ойл», поставившая на ноги нефтяное дело в США, безжалост­но расправлявшаяся в немощными конкурентами, после первого столкно­вения с российскими нефтяными магнатами признала, что на этот раз ей противостоит достойный соперник.

Д. Рокфеллер, которого именовали не иначе как барон-разбойник, никогда прежде не стеснявшийся в приемах и средствах борьбы с кон­курентами, был вынужден пойти на мировое соглашение с русскими нефтедобытчиками и керосиноторговцами. Чтобы выйти из керосиновой вой­ны если не победителем, то хотя бы «сохранив честь и шпагу», он предложил русским нефтепроизводителям 25% мирового керосинового рын­ка, а остальные 3/4 надеялся оставить за собой. Когда же эти условия не были приняты, он проявил незамедлительную готовность понизить свою долю до 65%, соответственно увеличив русскую до 35%. Однако и к новым ставкам русская сторона оказалась глуха. Партнерство по разделу ми­рового керосинового рынка не состоялось. Может быть, потому, что русс­ким нефтяным фирмам было достаточно хорошо известно истинное положе­ние дел в нефтяной промышленности США. Действительно, вскоре в ре­зультате истощения разведанных нефтяных месторождений в темпах роста нефтедобычи США произошел заметный спад.

А русское нефтяное дело, наоборот, развивалось в эти годы иск­лючительно бурно. В 1892 году объем экспорта русских нефтепродуктов приблизился в 50 млн. пудов, 60% которых были проданы в европейских странах, а остальные — на восточном рынке. За счет русских поставок Англия покрывала почти половину своих потребностей в керосине, Фран­ция — более 70%, а Египет — до 97%. Удельный вес экспорта русских нефтепродуктов вполне самостоятельно без «мирового соглашения» с рокфеллеровской «Стандарт Ойл» составил около 1/3 общего объема ми­ровой нефтеторговли.

В 1892 году на Бакинских промыслах было добыто 296,3 млн. пудов нефти. По объему годовой нефтедобычи Россия впервые превзошла, Соеди­ненные Штаты Америки и заняла первую строку в списке нефтяных держав мира. И хотя поверженный соперник, как говорится, по-прежнему «ды­шал в затылок», но все же шаг за шагом он отставал. Фонтанирующие скважины стали почти рядовым явлением. Мощность нефтяных фонтанов превосходила самые оптимистичные ожидания. Излиш­ки выплеснувшейся из недр нефти приходилось отводить обратно в зем­лю через поглотительные колодцы. Нефтеперегонные и тарные заводы работали на полную мощность, промысловые и торговые нефтехранилища были заполнены до краев.

Цены на нефтеносные участки на короткое время резко подскочили, а на нефть и нефтепродукты — безостановочно покатились вниз. Коммер­ческая лихорадка вокруг нефтеносных участков достигла апогея. Мел­кие нефтепромышленники из-за резкого падения цен на сырую нефть вскоре оказались на грани разорения. Лишь крупные нефтепромышленные бакинские предприятия, такие, как товарищество братьев Нобелей, фир­ма Манташева и Гукасова, имели возможность не только устоять в буду­щем потоке нефтяной стихии, но и подчинить его своим интересам. Осо­бенно преуспели в скупке вдруг подешевевших нефтеносных участков мелких владельцев братья Нобели.

Скважины средней продуктивности забрасывались безо всякой кон­сервации. Число мертвых скважин, разрушавших средние и верхние нефтепродуктивные горизонты, увеличивалось. Буровая разведка велась по принципу американских «диких кошек», то есть по-русски «на авось». Протесты ученых и инженеров-нефтегеологов, предупреждавших о тяжелых, а в ряде случаев непоправимых последствиях хищнических методов эксп­луатации нефтяных залежей, оставались без внимания.

Добыча нефти неуклонно возрастала в среднем примерно на 1,6 млн. т. в год и достигла в 1901 году максимальной величины 13,5 млн. т., В США в этот период годовой прирост объема нефтедобычи колебался на отметке 477800 т., а нефтедобыча составила в том же 1901 году — пос­леднем году десятилетнего взлета русской нефтедобычи — около II млн. т.

Однако конец золотого века русской нефтедобычи приближался неотвратимо и, вопреки самым печальным прогнозам, наступил еще ско­рее. Уже в 1902 году объем русской нефтедобычи сократился более чем на 5 млн. баррелей или на 35 млн. пудов. Американский консул в Батуми Чемберс с нескрываемым неудовлетворением сообщал об этом в Вашингтон:

‘»Падение, конечно, небольшое, но оно ломает процесс постоянного рос­та, который продолжался в течение 8 лет». В следующем — еще настолько же. В 1903 году удалось удержать примерно на уровне пред­шествующего года, но затем, как говорится и пошло, и поехало, и все вниз и все круче. Теперь уже русским нефтепромышленникам досталась доля тяжело и надрывно «дышать в затылок» уходящему все быстрее и дальше американскому сопернику. К 1908 году «дистанция отрыва» уве­личилась почти до 14 млн. т..

В целях экономии капитала, обеспечения максимальной прибыльнос­ти своих предприятий даже ведущие бакинские нефтяные фирмы сокраща­ли затраты на буровую разведку. Говорить в этой связи о мелких неф­тепромышленниках, которые откровенно уповали на удачу, везение, счастливый случай, не приходится. Так, в 1901 году, по сравнению с предшествующим, объем разведочного бурения уменьшился — на 7,4 тыс. сажен», а в 1902 году составил менее 50% — 40 тыс. сажен, вследствие чего добыча нефти снизилась на 35 млн. пудов.

Американцы нефть искали и, в конце концов, находили, русские же фирмы не отягощали себя заботами поиска новых месторождений. Более того, предпринимали всяческие меры, чтобы, не дай Бог, где-то в другом районе России открылась промышленная нефть! Так, еще в сере­дине XVII века выходы, «каменного масла» были обнаружены в Поволжье. Когда позднее один из самодеятельных нефтяных предпринимателей пы­тался организовать разведочное бурение, фирма братьев Нобелей пору­чила своим агентам незамедлительно заключить с крестьянскими общинами договоры, запрещающие кому бы то ни было без ведома и разрешения то­варищества производить какие-либо земляные работы. Директива была с блеском исполнена. Думается, что если бы представители крестьянских общин знали истинную подоплеку предложенной сделки, они бы не про­гадали в цене. Так же было с эмбенской нефтью, разведку которой ба­кинские нефтяные фирмы душили всеми возможными и еще чаще недозволенными приемами.

Экспортеров русской нефти и керосина начали теснить на мировом рынке задолго до так называемого истощения Бакинских месторождений и тем более печальных последствий русско-японской войны и «разрушительного» воздействия первой российской революции. И давление это с каж­дым годом усиливалось, а его география расширялась.

В 1898-1901 годах американская нефтепромышленность вошла в фазу очередного подъема. Упорство, с которым велись поиски новых месторождений нефти, было вознаграждено. В штатах Техас, Оклахома и Луизиана были найдены мощные нефтяные залежи. В 1899-1900 годах годовой прирост нефтедобычи в США вновь приблизился к русскому уровню.

Прибрав к рукам районы потенциального расширения русского неф­тяного экспорта, американские компании с нарастающей мощностью на­чали теснить русский керосин и на традиционных рынках его сбыта: в Европе, Китае и Египте.

Американский пресс, всей своей мощью давивший на внешний рынок сбыта — главный рычаг, двигавший рост русской нефтедобычи, — в ко­нечном счете, разрушил и без того весьма неустойчивый баланс сбыта и добычи русской нефти. Экспорт русской нефти оказался перед лицом катастрофы. Нереализованные запасы ее достигли колоссальных разме­ров. Естественно, что и добыча столь же резко сократилась. Круг, и причем круг порочный, замкнулся почти на 60 лет.

По объему добычи нефти Россия занимает 3 место в мире вслед за США и Саудовской Аравией и первое среди стран СНГ (далее Казахстан и Азербайджан).

Показатели добычи нефти приведены в табл. 2.

Самотлорское

В Западной Сибири добывается самая дешевая и качественная нефть в России. Глубина нефтеносных пластов достигает 2 км, в нефти много легких фракций, низкое содержание серы.

Таблица 2.

Показатели добычи нефти, млн. т.

Добыча нефти в Западно-Сибирском районе
Года
Добыча
Добыча нефти в Волго-Уральском районе
Года
Добыча
Добыча нефти в Тимано-Печорской провинции
Года
Добыча	19,4	19,4	15,8	14,4	2,7
Добыча нефти в Северо-Кавказском районе
Года
Добыча	10,8	10,2	8,6	8,1	7,3
Добыча нефти на Дальнем Востоке
Года
Добыча	2,6	2,5	2,0	2,0	1,8

Ромашкинское —

Нефть Волго-Уральской провинции дешева, но в ней высокое содержание серы (до 3%), парафина и смол, что осложняет переработку и снижает качество продукции. Вообще район устаревает, постепенно утрачивая свое значение.

Западно-Тэбукское, Ухтинское, Усинское, Пашнинское, Верхнегрубешорское., Грозный, Гудермес, Хадыженск, Ахтырка, Затеречный, Избербаш

Наконец, последний район добычи нефти — север Сахалина ( Оха ), предприятие ПО «Сахалинморнефтегаз» (Оха).

Очень маленькая по масштабам добыча нефти ведется в Калининградской области, но она полностью идет на экспорт.

Для хозяйства в целом имеет большое значение сочетание в одном районе разнообразных видов ресурсов. В этом отношении Западно-Сибирский район выделяется не только среди районов развития ТЭК, но и по всей стране в целом. Положение этого района в центральной части территории страны оказывает большое влияние на развитие и размещение отраслей топливно-энергетического комплекса России. Очень высокая концентрация запасов нефти и газа дает ряд преимуществ для развития нефте- и газоперерабатывающей промышленности.

Россия — мировой лидер по добыче природного газа, в российских недрах сосредоточено более 25% мировых запасов газа, в РФ добывается 79,3% газа СНГ.

Главным районом добычи газа в России является Западно-Сибирская нефтегазоносная провинция. Месторождения газа сосредоточены в основном в северной части Западно-Сибирского экономического района, но газ добывается также в районах добычи нефти в центральной части Западной Сибири. Эта провинция дает около 60% российской добычи газа.

Уренгойское

Западная Сибирь — перспективный район для разработки новых месторождений газа. Недостатком его является удаленность месторождений от индустриальных центров и трудность освоения в условиях Севера.

Оренбургское,

Показатели добычи газа приведены в табл. 3.

Таблица 3.

Показатели добычи газа, млрд. м ³

Добыча газа в Западно-Сибирской провинции
Года
Добыча
Добыча газа в Волго-Уральском районе
Года
Добыча	53,8	52,6	49,1	48,8	45,0
Добыча газа в Тимано-Печорской провинции
Года
Добыча	17,9	16,9	8,3	6,3	5,7
Добыча газа на Северном Кавказе
Года
Добыча	7,5	7,0	5,6	5,3	5,1
Добыча газа на Дальнем Востоке
Года
Добыча	1,8	2,0	3,2	3,4	3,2

Крупнейшее предприятие газовой промышленности Волго-Уральской провинции — ПО «Оренбурггазпром» (Оренбург).

Войвожское, Василковское, Вуктыльское, Ставропольское, Майкопское , Мирное, Ленинградское, Тахта., Средне-Вилюйское, Усть-Вилюйское

В последние десятилетия сменился район-лидер по добыче газа. Еще в 1970 г большая часть газа СССР (около 70%) добывалась в европейской части, но к 1980 г. более половины газа СССР стала давать Западная Сибирь, а сейчас этот показатель увеличился.

По данным Oil & Gas Journal, на начало 1998 года на долю России приходилось 4,8% мировых запасов нефти и 9,1% её мировой добычи (см. табл. 4).

Таблица 4.

Доля России в мировых запасах и производстве нефти (1998 год).

Регионы мира	Запасы на начало 1998 года, % к мировым	Добыча в 1997 году, % к мировым
Северная и Южная Америка	15,0	27,0
Африка	6,9	10,9
Страны Азиатско-Тихоокеанского бассейна и Океания	4,2	10,9
Западная Европа	1,7	9,8
Восточная Европа и СНГ В том числе Россия	5,8 4,8	10,9 9,1
Ближний и Средний Восток	66,4	30,5
Страны ОПЕК, справочно	78,2	41,5

Нефтяная промышленность России уже несколько лет переживает длительный и глубокий спад. С 1992 года объём нефтедобычи сократился почти на 50%.

Сейчас на балансе российского нефтегазового комплекса находится 133,5 тыс. нефтяных и 6,4 тыс. газовых скважин, 215,6 тыс. км магистральных нефте-, газо- и нефтепродуктопроводов.

Нефть добывается на более чем 1030 месторождениях (на них сосредоточено 72,1% всех разведанных запасов), к промышленному освоению подготовлено 136 (11,1% разведанных запасов), к разведке – 579 (15,8%), законсервировано – 197 (1%).

Основой российской нефтедобычи являются запасы нефти в низкопроницаемых пластах. Их удельный вес в общем объёме превышает 35 – 40%. В среднем дебиты работающих скважин составляют 11 – 11,5 т в сутки. Обводнённость многих крупных месторождений составляет более 80%.

На Западную Сибирь приходится 72,2% разведанных запасов, на Урал и Поволжье – 15,2%, на Тимано-Печоркую провинцию – 7,2%, на республику Саха, Красноярский край, Иркутскую область и на шельфы Печорского и Охотского морей – 3,5%.

Большая ресурсная база имеется в Восточной Сибири, где государственным балансом пока учтено 15 месторождений с извлекаемыми запасами нефти, превышающими 1 млрд т, при этом всего в регионе выявлено 37 новых площадей. Перспективы связаны также с Тимано-Печорской провинцией, с шельфом морей Дальнего Востока и Северных арктических морей.

Но реализация уже выявленных, а тем более перспективных, ресурсов углеводородного сырья требует вовлечения в нефтяную промышленность значительного капитала как со стороны отечественных, так и зарубежных структур.

Именно недостаток капиталовложений и привёл к значительному (примерно в 4 раза) сокращению ежегодного прироста запасов нефти.

Другим препятствием в развитии работ по приросту запасов углеводородов является сложившаяся система лицензирования пользования недрами при освоении природных ресурсов. В частности, обладатели лицензии на геологическое изучение недр в России не имеют эксклюзивного права на разработку открытого месторождения, что является основным припятствием для широкомасштабных капиталовложений со стороны иностранных инвесторов, которые готовы вкладывать деньги только в то, что в полной мере будет принадлежать им и обладает определённой ликвидностью.

Кроме того, вопросы управления воспроизводством сырьевой базы ТЭК и лицензирование пользования недрами разрешаются крайне медленно из-за необходимости бесконечных согласований между федеральными ведомствами и администрациями субъектов РФ.

Последние годы истощение запасов месторождений не компенсировалось интенсивными и систематическими геологоразведочными работами – глубокое разведочное бурение за последние 10 лет упало почти на 85% (см. табл. 5).

Таблица 5.

Запасы нефти в России и их прирост, млн т.

Показатель	годы
Запасы нефти	17540,0	17156,8	16827,5	16249,0	15978,8	15707,5
Прирост запасов	476,7	391,9	216,1	155,0	212,8	214,0
Отношение прироста запасов к добыче, %	119,4	111,0	68,0	50,6	70,6	70,0

Если в 1997 году наблюдалось некоторое увеличение объёмов нефтедобычи (на 4,2 млн т по сравнению с 1996 годом), то в 1998 году наблюдался откат назад в этих едва наметившихся тенденциях. По данным Минтопэнерго, в 1998 году в России было добыто 303,4 млн т нефти (99,3% к уровню 1997 года).

Несмотря на падение нефтедобычи в 1998 году по сравнению с 1997 годом, экспорт из России вырос – в минувшем году нефтяники продали за рубеж более 113,6 млн т нефти (107,5% к уровню 1997 года).

Однако выигрыша в выручке от реализации продукции в валютном выражении российским нефтяным компаниям это не принесло, так как конъюнктура мировых рынков была очень неблагоприятна для российского экспорта нефти (особенно в первой половине 1998 года).

Кроме того, российские нефтяные компании в 1997 году в расчете на то, что мировая цена на их сырье не будет серьёзно снижаться, набрали более 2 млрд долларов иностранных кредитов. Однако к концу 1998 году цена на российскую нефть приблизилась к отметке 9-10 долларов за баррель (почти в 2 раза ниже уровня конца 1997 года).

В результате этого, до 80% доходов нефтяников от экспорта в настоящее время уходит на погашение долгов.

Прогноз добычи нефти в России на 1999-2001 года неутешителен. По оценкам экспертов Минтопэнерго РФ конечная нефтеотдача может уменьшится на 15-20 млн т в год уже в ближайшее время, поэтому в 1999 году в России может быть добыто 284 – 296 млн т нефти. Но по-настоящему нехватка новых скважин скажется на уровне добычи через полтора-два года. Таким образом, в начале третьего тысячеления объем добытой нефти может составить 250 – 260 млн т. А этого хватит внутренним потребителям лишь при условии существенного сокращения экспорта энергоресурсов.

Поговорим о нефтепереработке. Нефтеперерабатывающая промышленность была создана во времена бывшего СССР в 1950÷1990 годах.

Общий объем мощностей по первичной переработке нефти в бывшем СССР составлял около 500 млн т в год сырой нефти.

В настоящее время суммарные мощности российских НПЗ оцениваются в 300 млн т в год. В течение последних трех лет их средняя загрузка сырьем осуществляется примерно на 55 – 60% мощности.

В 1998 году 25 российских НПЗ переработали 149,7 млн т нефти (91,17% от уровня 1997 года), то есть было загружено всего 57,37% мощностей.

Основной причиной уменьшения объемов первичной переработки нефти является сокращение ее поставок на НПЗ на 8÷10%.

В 1998 году увеличилось производство более качественных и экологически чистых видов топлива. За 1998 год выработано 2 млн т экологически чистого автомобильного топлива и 4,1 млн т малосернистого дизельного топлива.

За прошедший год возрос выпуск нефтяного кокса, холодильных и индустриальных масел, зимнего дизельного топлива; сократилось производство флотского мазута, авиационного бензина, автомобильных масел.

На мини-заводах нефтяных компаний в Тюменской области переработано 357 тыс. т нефти, что больше, чем в 1997 году, в 6,9 раза.

Как бы то ни было, становится очевидно, что основной тенденцией последних 10 лет в российской нефтяной отрасли стало снижение объемов добычи нефти и ее поставок на отечественные НПЗ. К тому же, начиная с 1994 года, добыча нефти в РФ не компенсируется приростом запасов. В частности, из-за снижения оборотных средств у нефтяных компаний сократился объем геологоразведочных работ, значительно упали показатели в бурении.

Кроме того, негативно сказывается моральное старение технического уровня отрасли, сокращение профилактического и капитального ремонта скважин, систем нефтегазосбора и магистральных нефтепроводов, нефтепромыслового и бурового оборудования. Все это ведет к неоправданному снижению числа рентабельных скважин, а это тысячи выведенных из эксплуатационного фонда единиц.

Сибирская нефть

Природа одарила Россию минеральными богатствами, не скупясь, щедрой рукой. При этом, однако, не преминула слукавить, упрятав свои сокровища или крайне глубоко в недрах, или забросив подальше от людских глаз в края суровые, труднодоступные, или рассеяв их на необозримых пространствах от южных гор до северных морей. Чтобы подступиться к этим щедрым дарам, русскому человеку приходилось, да и приходится до сих пор, преодолевать препятствия совершенно неизвестные в практике экономического развития большинства других стран мира. И невозможно назвать какое-либо другое государство, в котором бы геологическим службам проходилось сталкиваться с масш­табами и условиями, подобными российским.

На протяжении четырех столетий, со времени присоединения к России, Сибирь, составляющая больше половины современной площади страны, открывалась разными гранями своих природных богатств. Пер­вые страницы истории хозяйственного освоения Сибири написаны русс­кими землепроходцами, промышлявшими пушного зверя.

Более 50 лет после похода Ермака сибирская «соболиная казна» была одним из главных источников доходов царского двора. В таможен­ной книге Мангазеи за 1636 год зарегистрировано 87210 заготовлен­ных соболей стоимостью около 500 тыс. золотых рублей. С 1630 по 1637 год через мангазейские таможни прошло 477469 соболей, общей стои­мостью в 2 млн. 387 тыс. 345 руб., то есть на сумму, почти в 5 раз пре­вышающую годовой доход русского двора 70-х годов XMI века. Слава «златокипящей» Мангазеи — «страны несметных пушных богатств, где, едва родившись, белки и олени падают из туч и разбегаются по земле», волновала воображение, возбуждала жажду наживы.

Но недолгим оказался век «прочностоящей» Мангазеи. Вскоре после случившегося в 1642 году пожара, уничтожившего храмы, терема, кур­ные избы и амбары, вокруг пепелища бывшего великолепия Мангазеи по­селились «бескормица и беспромыслица». Обитатели ее — служилые и промышленные люди, воеводы и купцы, стрельцы и казаки — пустились в новые дальние и долгие походы в «земли незнакомые». И никто из них не подозревал, что в недрах, под руинами оставшегося на берегах Тазовской губы мангазейского пожарища, таятся сокровища, способные затмить былую славу скоротечного великолепия Мангазеи.

После присоединения Сибири к русскому государству о выходах в бассейне Оби битумных сланцев — спутников нефти — писал сослан­ный в Тобольск хорватский общественный деятель Юрий Крижанич. За­тем, в 1684 году иркутский воевода Леонтий Кислянский сообщал князю К.Щербатову о «сущей нефти», найденной в окрестностях острога, где «из горы идет жар неведомо отчего и на том месте зимой снег не жи­вет и летом трава не растет». Выходы» каменного масла» по берегам Иртыша обнаружило посольство Ивана Унковского, направленное Петром I в 1722 году в Джунгарию. Образцы сибирского «каменного масла» с берегов Иртыша были доставлены в Петербург, Кто это сделал, установить, пока не удалось. Позже «каменное масло» описал великий русский ученый М.В. Ломоносов, заметивший, что «оно в великом множестве на реке Енисее находится».

В первой четверти XVIII века крупную экспедицию в Сибирь совершил немецкий исследователь Д.Г. Мессершмидт. В ее составе работал пленный шведский капитан Ф.Табберт, который, вернувшись на родину, опублико­вал в 1730 году под фамилией Ф.Иоганна фон Страленберга книгу «Се­верная и восточная часть Европы и Азии». В ней указывалось: «По ре­ке Иртыш, между соленым озером Ялишево и семью Палатями находится битуминозный материал, который загорается, если его подержать на свету. Этот материал залегает в земле не пластами друг на друге, а кривообразно». Далее он утверждал: «Нефть также имеется в Сибири в Уральских горах». Более того, автор свидетельствовал о «земляном дыме» (газе), встречающемся около Томска.

В середине XIX века наличие нефти в Сибири надеялся подтвердить геолог А.Л. Чекановский. После обследования ряда районов Приангарья он писал о «горящей горе» у деревни Тасинской по реке Оке, где куски сланцев были пропитаны асфальтом и имели запах нефти. В 1875 году группа иркутских предпринимателей пытались искать нефть в Прибай­калье, но не получили положительных результатов.

В начале 1890-х годов, когда русская нефтепромышленность круто восходила к зениту, иркутский горнопромышленник Н.А. Цевловский пред­принял первую попытку бурения на нефть. Скважина, заложенная на бе­регу Байкала, на глубине 77 м обнаружила озокеритовое месторождение, как тогда считалось, надежный показатель вероятности нефтеносности. Геолог И.Д. Черский, посетивший в конце века дельту реки Селенги, пометил на карте места выбросов байкальскими водами озокерита и, хо­тя очевидных выходов нефти не нашел, но возможность присутствия ее в недрах Восточного Прибайкалья не исключал. Эти, по представлениям тех лет, почти абсолютные показатели перспективной нефтеносности, помноженные на авторитет известных ученых, естественно, не могли остаться за пределами внимания деловых людей.

В.А. Обручев, работавший в Прибайкалье по заданию Геологическо­го комитета, отметил, например, выход нефти в урочище Идан на Ангаре в 50-ти километрах от Иркутска. На его авторитетное мнение нередко ссылались и при квалификации нефтегазоносных проявлений в других районах байкальской зоны.

XIX столетие так и не увенчалось успехами в раскрытии тайн си­бирской нефти. Золото своим сияющим призраком быстрого обогащения затмевало невзрачную маслянистую жидкость, поиск месторождений ко­торой даже в заведомо нефтеносных кавказских районах требовал значи­тельных капиталов, риск неудачи был исключительно велик и нередко приводил кавказских нефтепромышленников на грань разорения.

Так, в 1892-1893 годах сенсационные грозненские нефтяные фонтаны вызвали высокий коммерческий ажиотаж. Под аккомпанемент этой нефтя­ной горячки казачьи власти со ссылкой на научные авторитеты объявили заведомо нефтеносной громадную территорию своих владений. На много­численные и настойчивые предложения о сделке отвечали отказом. Выждав, когда цены вздулись под потолок, сдали участки в аренду. Новоявленные нефтепромышленники организовали бурение, но в итоге выяснилось, что почти рядом расположенное богатейшее фонтанирующее месторождение на­ходится вне всякой связи с чрезвычайно дорогими приобретениями на казачьих землях. Надежды, а с ними и нефтяные фирмы, «пробурив» поря­дочные капиталы, лопнули, как радужные мыльные пузыри.

Вышедший в мае 1901 года в Томске номер журнала «Вестник золо­топромышленности и горного дела» сообщал: «В лаборатории Казанского университета только что окончены исследования и анализы образцов нефти из недавно открытого месторождения на берегу озера Байкал в Селегинском округе. Исследуемая нефть содержит до 60% керосина, имеет удельный вес 0,973, а по свойствам приближается к пенсиль­ванской нефти». Известие о байкальской нефти взбудоражило частных предпринимателей. На ее запах потянулись местные дельцы и авантю­ристы из других районов. Они шли по пятам разведочных партий, неред­ко уничтожая геологические обозначения и устанавливая на их месте собственные заявочные столбы. К весне 1902 года «столбопромышленниками» было заявлено около 180 «нефтеносных» площадей. Они покупались и перепродавались по всевозрастающим ценам.

В течение 1901-го и первой половины 1902 года информация о байкальской нефти не сходила со страниц отечественных и зарубежных деловых изданий. Но больше всех в фундаментальном освещении ситуации с байкальской нефтью преуспела французская пресса. Ряд французских изданий перепечатали статью Рязанова «Байкальская нефть», опублико­ванную еще в 1900 году в газете «Сибирская жизнь». В комментарии к ней подчеркивалось, что открытие байкальской нефти вполне согласует­ся с новейшими данными нефтегеологии и служит подтверждением так на­зываемой магматической теории происхождения нефти.

Кроме того, обнаружилось, что французский писатель Жуль Верн еще около четверти века назад в романе «Михаил Отрогов», как бы предвосхищая грандиозную нефтяную будущность Сибири, писал: «Извест­но, что почва Центральной Азии, как губка напитана углеводородными соединениями… Источники нефти бьют ключом, тысячами на поверхности земли. Это — «страна масла».

Перед искушением прибрать к рукам нетронутую сибирскую нефтяную целину и рынки сбыта, как в самой Сибири, так и в сопредельных стра­нах Востока устоять было трудно. После публикации серии статей Рязанова в парижских газетах и положительных комментариев французс­ких специалистов байкальская нефтяная проблема трансформировалась в злободневный вопрос — кто раньше, кто первый овладеет сказочными нефтяными богатствами в далекой Сибири?

Агенты Нобелей начали изыскивать собственные подходы к сибирс­кой нефтяной сокровищнице сразу же после сообщения о результатах ана­лизов байкальской нефти в Казанском университете. Авторитет казанс­ких химиков был вне подозрений, на него можно было полагаться с уве­ренностью.

Однако фирма Нобелей ожидала конкретных результатов разведоч­ного бурения, более надежных гарантий в сравнении с прогностически­ми заверениями Рязанова. Но, по всей видимости, специалисты фирмы недооценили энергию и деловую хватку сибирских предпринимателей. И когда фирма Нобелей начала действовать решительно, намереваясь за­нять монопольное положение у истоков нефтяного дела в Сибири, вдруг обнаружилось, что ключи от нефтяных богатств Прибайкалья уже обрели хозяина.

Что можно сказать о Сибири, если даже в Поволжье, под боком у обеих столиц империи, в называвшейся тогда «подстоличной Сибири», поисковые и разведочные работы на широко известных здесь нефтепроявлениях ставились людьми случайными, дилетантами, надеявшимися на уда­чу, везение, фортуну. Инициатива ученых, неоднократно поднимавшая проблему нефтеносности Поволжья, поддержки в правительственных сфе­рах не находила. А усилия, средства и научно-геологическая подго­товка местных помещиков и других искателей счастья в нефтяном биз­несе были несоизмеримы с масштабами задач по организации и произ­водству нефтепоисковых работ, требовавших государственного подхода к их разрешению.

Вплоть до середины 1860-х годов в лучшем случае дело ограничива­лось описанием и систематизацией выявленных выходов нефти.

Накануне первой мировой войны практическая отечественная нефтегеология делала только первые шаги от своей кавказской колыбели. Пер­воочередные маршруты нефтепоисковых партий; созданных под эгидой Геологического комитета и других научных сообществ, направлялись, прежде всего, в районы, ранее известные обильными поверхностными нефтепроявлениями: в Ферганскую долину, в Эмбенский бассейн, на Кер­ченский полуостров, на восточное побережье Каспия.

Откуда же в действительности взялась «песчинка, перевернув­шая колесницу триумфатора?» Ответ на этот вопрос дает отечественная историография. «Первопричина упадка коренилась… в самом строе нефтяного хозяйства в действиях монополий, которые в сочетании с условиями политического режима приобрели в России особо паразити­ческий. Хищнический характер».

В свое время русские нефтяные фирмы при активной поддержке правительства прочно закрыли внутренний рынок России от импортного, в частности, американского керосина. Представлялось, что в случае затруднительного развития экспортной торговли неисчерпаемые воз­можности внутреннего рынка обретут значение главной составляющей прогрессивного развития русской нефтепромышленности. Действительно, по потреблению керосина на душу населения даже в лучшие годы расцве­та нефтяного дела Россия не поднималась выше 5-го места в мире и на­ходилась в соседней строке с Японией. Однако и ставка на внутренний рынок не оправдалась. Внутренний рынок оказался неподготовленным для того, чтобы стать буфером, смягчающим удары, наносившиеся кон­курентами по экспортным позициям нефтяного дела.

Одна из причин этого заключалась в том, что длительное время, как отмечал в этой связи Нобель, «мы вывозили продукты обработки сырой нефти — керосин и смазочные масла, оставляя у себя нефтяные отходы — мазут, служащий нам в качестве топлива».

Даже мазут имел весьма ограниченное применение. Железнодорожный и речной транспорт работали преимущественно на угольно-дровяном топ­ливе, морской флот (торговый и военный) — каменном угле. Бытовая статья топливного баланса почти полностью покрывалась дровами.

Русская нефтяная промышленность все больше отставала от стре­мительного темпа зарубежных нефтяных соперников, связавших свою бу­дущность со все более дефицитным бензином.

В то время, как ведущие иностранные нефтяные фирмы переходили на рельсы бензинового производства, в кооперации с автомобильными компаниями развивали сеть сбытовых организаций, русские керосинозаводчики нашли бензину довольно своеобразное применение. Они стали добавлять его в осветительный керосин и в мазут, от чего температура вспышки этих нефтепродуктов понизилась на несколько градусов. В ре­зультате русский керосин, считавшийся прежде самым безопасным, стал взрываться. Ряд зарубежных фирм — традиционных торговых партнеров бакинских нефтезаводчиков — отказались от приобретения взрывоопасно­го «русского света».

Электрический свет, незримо разливавшийся по паутине проводов, затмил своим блеском под слеповатый огонь керосинового фитиля.

Русская нефтяная промышленность вопреки радикальным изменениям в структуре ассортиментных требований нефтяного рынка продолжала движение по рельсам керосинового тупика. Экспорт керосина через Батумский порт сократился за 1908÷1913 годы с 32 млн. до 23 млн. пудов, а за следующий 1914 год — еще более чем вдвое и составил всего 10 млн. пудов. Почти столь же круто падало потребление керосина на внутреннем рынке: с 76 млн. пудов в 1904 году до 57 млн. пудов в 1914 году. Не спасла положение и мазутная альтернатива русского нефтяного дела. Несмотря на некоторый рост производства топливного мазута, и смазочных масел, добыча нефти на Бакинских промыслах за период 1904÷1913 годов снизилась с 615 до 390 млн. пудов.

Практическое разрешение проблемы нефтяной будущности Сибири в течение последующих, без малого 50-ти лет находилось, как и прежде, в состоянии глубокой летаргии. На пути к открытию их нефтяных сокровищ еще предстояло прорубиться через дебри гипотез и теорий, прорваться сквозь шквальный огонь критики и цепкую трясину скептицизма и иллюзий, старых и новых предрассудков.